Памяти М. А. Ройтберга

За день до закрытия ШМТБ 2017, 16 августа, во время сложной операции по удалению раковой опухоли, скончался Михаил Абрамович Ройтберг. Он имел колоссальное влияние на развитие ШМТБ и являлся близким другом, наставником и примером для подражания для многих наших сотрудников и школьников. Ровесник моих родителей, Михаил Абрамович, знал меня с моего рождения, а позже стал моим ближайшим другом по ходу совместной научной работы и участия в нескольких школах.

В 2005 году я потерял место в аспирантуре и, обосновавшись в Пущино, забрёл на Зимнюю Пущинскую Школу (ЗПШ) в день открытия. Радужный приём Михаила Абрамовича вылился в экстренно вставленные в расписание три курса в моём исполнении. Безоговорочно поверив в меня и предоставив мне площадку для экспериментального опыта преподавания, он кардинально повлиял на мою жизненную траекторию, дав мне возможность реализовать потребность в работе со школьниками.

Таким же образом Михаил Абрамович повлиял на множество людей, предоставляя им возможность для самореализации в науке и образовании, находя неограниченное количество времени и сил для помощи другим. Как директор ЗПШ, участник Красноярской Летней Школы (КЛШ) и других проектов, он коснулся жизненной траектории тысячи школьников и многих сотен сотрудников. Он был лучшим учителем математики, у которого мне довелось учится, и с кем я имел честь работать. Постоянно экспериментируя в сфере образования, он стремился зафиксировать приобретённый преподавательский опыт, чтобы обретённые навыки могли быть использованы другими.

Обладая неограниченной работоспособностью и жизненной энергией, он занимался немыслимым количеством разных дел. Он с радостью согласился помочь в организации ШМТБ, которая была разработана в ходе нашей совместной работы по проекту «Дни Науки» с Династией, помогая с административными вопросами, впоследствии возглавляя математический департамент ШМТБ с 2012 по 2016 год. Он предложил идею ротаций, чтобы упростить задачу выбора лабораторий на ШМТБ, даже не зная, что такой подход практикуется в аспирантурах в США. За пару недель до первой ШМТБ на одной из наших многочисленных прогулок по Пущино я в очередной раз советовался с Михаилом Абрамовичем, высказывая своё беспокойство, что задуманный нами формат может не сработать, так как учёные, приглашённые на школу никогда раньше не работали со школьниками и могут не найти с ними общего языка, а предложенные проекты могут оказаться слишком сложными. «Федька», сказал он мне, - «пойми, у тебя на школе огромный запас прочности», имея в виду большое количество взрослых сотрудников, которые могут подхватить или помочь в провисающих лабораториях и курсах. Я расслабился, а он, конечно, был прав.

За огромным количеством дел, которые тянул Михаил Абрамович, казалось, что и у него самого неограниченный запас прочности. Он работал на пределе сил, не особо задумываясь о своём состоянии и никогда не жалуясь на здоровье или усталость. Он верил, что люди должны стремится к максимизации счастья, пропагандируя модель «кайфа и драйва» на ЗПШ и в других школах. Он находил повод для смеха даже когда говорил о болезни, ставшей причиной его смерти, сохраняя весёлый дух до последней минуты перед операцией, в привычной манере поддерживая окружающих его людей.

Не найти слов для того, чтобы описать, насколько мне, и многим другим людям, имевшим возможность работать бок о бок с Михаилом Абрамовичем, будет его не хватать. В 2012 году, пародируя распространённое высказывание в США, я нарисовал плакат «What would Roytberg do?» и повесил его в комнате штаба ШМТБ, в основном в шутку, но и частично в назидание себе и другим молодым организаторам, что полезно мысленно обращаться к интуиции, опыту и уму Михаила Абрамовича в поиске решения сложных проблем. Больше не имея возможности посоветоваться напрямую, многие из нас продолжат мысленно вопрошать себя, а что бы сделал Ройтберг в той или иной ситуации, таким образом находя решение проблемы или в очередной раз просто фиксируя разницу во взглядах.

Федор Кондрашов